Война — время больших и трагических потрясений, оставивших неизгладимые раны на белорусской земле и в памяти миллионов людей. Она стала отголоском в человеческих судьбах и детских сердцах.
Тем, кто в военное лихолетье был маленьким, сейчас уже за 80. Но страшные воспоминания до сих пор живут в их памяти. Мы попросили жителей Глыбоцкого из поколения «детей войны» поделиться тем, что помнится с детства и о чем нельзя забывать.
Любовь Николаевна Литвинова, 82 года:
— Когда началась война, отец ушел на фронт. Он был знатным пчеловодом, делегатом I Выставки достижений народного хозяйства в Москве. До Победы так и не дожил: погиб на Одере. Мама осталась одна с четырьмя детьми.
Самые страшные дни мы пережили незадолго до освобождения района в 1943 году. Немцы тогда зверствовали. Старшую сестру Таню, которой было 17 лет, спрятали в лесах возле Кравцовки, — девушек такого возраста угоняли в Германию.
Однажды ночью к нам зашли партизаны. Они были в масках, но по голосу мы все узнали односельчан. Кто-то видел этот визит, обо всем доложили немцам. За мамой приехали, посадили в грузовик и отвезли к штабу. Случилось так, что на какое-то время машина осталась без конвоира. Мимо проходил полицай, которому нравилась наша Таня, он пожалел маму: «Бегите, тетка Алёна! Вас повезут на расстрел».
Несколько дней мамочка пряталась в болотах, но сердце болело о детях. Ведь мы остались дома одни. Пробралась в деревню, накопала картошки, стала варить нам еду. И тут нагрянули полицаи. Маму посадили на скамейку (до сих пор она хранится на чердаке), хлестали плетями, пытали. Выжила она чудом.
Перед освобождением мы долго прятались в лесу возле Поддобрянки. Когда вернулись домой, все было разорено. Мины находили даже в печи. Мой брат, девятилетний мальчик, шапкой наловил пчел и со временем восстановил отцовскую пасеку.
Послевоенные годы тоже были непростыми и голодными. Объездчик гонял за пару колосков, сорванных с колхозного поля. Но мы верили в будущее, старались учиться и работать. Мама, несмотря на все перенесенные тяготы, прожила до 80 лет. Всем детям помогла получить высшее образование (кроме меня — я рано вышла замуж). Она всегда была нашей опорой и защитой, главным примером в жизни…
Денис Сергеевич Ковшаров, 89 лет:
— В первый год войны я был одиннадцатилетним пацаном, не понимал еще, какая страшная беда обрушилась на нашу деревню и всю страну. Когда немцы пришли в Глыбоцкое, нам, мальчишкам, было любопытно: «Что за люди такие?». Бегали к церкви, где они расположили полевую кухню, смотрели на диковинку — сухой спирт, о котором раньше и не слышали. Потом «гости» показали свой характер: забирали скотину, продукты, разоряли подворья, грабили и убивали.
Осенью1943 года, когда отступавшие немцы все ближе подходили к деревне, пошел слух: «Надо прятаться!». Мы с мамой уйти не успели, немцы схватили нас на самом краю поля. Посадили на подводу, повезли в Добрянку. Там было много односельчан, мирных жителей. Видимо, фашисты готовили для себя «живой щит».
Всех согнали на территорию местного парка. Мы не знали, чего ждать. Но как-то ночью раздался громкий голос, как из рупора: «Люди, спасайтесь! Вас всех погубят». Многим, как и нам, удалось убежать. Мы укрылись в лесочке посреди болота — немцы добраться туда не могли. Совсем неподходящие для жизни условия. А нам, пацанам, и тут интересно: строили шалаши, играли — дети есть дети! После того, как район освободили, долго находили на полях «игрушки» — патроны, снаряды. Умели делать отличные фейерверки из пороха, хоть и попадало нам за это.
Никому не пожелаю военного детства — постоянного голода, страха перед пролетающими бомбардировщиками, перед непрошенными гостями, которые выгоняют из собственного дома. И, конечно, перед похоронками на отцов, которые пришли в семьи многих моих товарищей.
Детство должно быть мирным. Желаю нынешней ребятне быть счастливыми и ценить чистое небо над головой!
455
